– Как тебя зовут? – спросила девочка
– Ли. А тебя?
– А меня Камилла.
– Ты безупречна, Камилла, ты знаешь это?
Девочка опустила глаза и робко улыбнулась. Ли по-прежнему пребывал в пьянящем состоянии восхищения, поэтому молчал и даже не искал повод, чтобы продолжить разговор.
Минут через пять Камилла остановилась, резко и сильно прижалась к груди Ли. Со слезами на глазах она вдруг посмотрела ему в лицо и начала жадно целовать, разлившись водопадом детских слез.
– Еще ни у кого в моей жизни не хватило смелости признаться в своих истинных чувствах, – сказала она вытирая слезы о грудь Ли.
Он целовал ее в ответ со всей нежностью и чистой любовью, которая пульсировала в его горячей крови со скоростью сотня ударов в минуту. Целовал и думал, что не сможет признаться ей в том, что он точно такой же. Девочка вцепилась в губы Ли, как испуганный краб в обидчика. Зверино покусывая их, она оставляла кровавые следы своей страсти в местах проникновений. Через некоторое время Ли начал уставать от такого интенсивного напора, и это даже удивило его. Он аккуратно начал сторониться, в его поцелуях пропала страсть и появилось желание прекратить сближение. Камилла сразу уловила это, оттолкнула Ли и убежала прочь. Он молча стоял на месте и смотрел ей в след, так ни разу и не окликнув. Он глубоко дышал, пытаясь немного успокоиться и привести себя в чувства. Еще недолго Ли смотрел на унылое движение солнца за горизонт, а затем, наконец, медленно побрел домой.
Опустив голову, он смотрел на свои голые ноги, застревающие в зыбкой субстанции песочного пляжа. Просачиваясь между пальцев, грязный песок шлифовал кожу Ли, медленно превращая ее в грубую защитную пленку. Перемешивая ногами миллионы маленьких камешков, Ли добрел до небольшой рощи. Одинокая тропа всплыла у него в памяти и задрожала своей важностью, как рыболовный буек с рыбой на крючке.
«Точно, я бывал здесь в детстве много раз, на велике доезжал. До дома километров десять», – подумал он и вскоре очутился в небольшой деревушке. Плутая деревенскими тропами, Ли, наконец, вышел на главную дорогу. Не успев пройти метров пятьдесят, он увидел перед собой на земле коровью лепешку, в которой едва заметно блестел какой-то камушек, по всей видимости, драгоценный.
«Хм, что-то есть в этом дерьме», – подумал Ли, но не стал копаться, а пошел дальше, размышляя о жизни.
Этой ночью он долго не мог заснуть, прокручивая в памяти все произошедшие с ним сегодня события. Особенно много думал он об этом камушке в дерьме.
«Все-таки надо было его достать, он наверняка драгоценный был. Но в дерьме копаться так неестественно. Почему часто, чтобы извлечь что-нибудь ценное, нужно залезть в дерьмо? Или это только со мной так? Наверное, это удача. Наверное, там было много камушков, но все уже подобрали, остался последний – в дерьме – для меня. А я не взял. Не взял то, что полагается мне. Так странно…»
Наутро, не успев проснуться, Ли уже стоял на коленях и молился.
– Спасибо, Боже, за всех, кто у меня есть, и за все, что у меня есть.
Он поднялся и начал быстро собирать вещи в маленькую дорожную сумку. Ли решил наспех уехать куда-нибудь подальше, никому ничего не сказав. Он уже пытался сделать так несколько раз, но каждый раз у него не получалось. Что-то всегда происходило с ним по пути, из-за чего приходилось возвращаться домой. Мгновенно заказав через интернет билет на самолет и даже не поинтересовавшись точным временем вылета, Ли поспешил в аэропорт. Выбежав из подъезда, он направился прямиком к метро. Шипяще-свистящие звуки городской жизни служили транспортным эфиром его мозговых перемещений в пространстве.
Автомобили, мотоциклы, грузовики, автобусы. Жирный пирог белого шума облегал внутренности мозга Ли, отвлекая его от нормальной работы.
«Как же тяжело жить в городе, – думал он. – Все шипит и звенит. Этот городской чайник закипает, но никак не закипит, только шумит, проклятый. А внутри все уже разогрето, того и гляди рванет».
Метро уже рядом. Ли спускается на эскалаторе в подземный переход. Монотонные звуки постукивающих механизмов, и странные обрывки блуждающих по тоннелю бесчисленных людских слов были единственным содержимым его головы. Он молча стоял на эскалаторе, слегка опустив голову и нервно глядя в одну точку. Неожиданно кто-то толкнул его в плечо. Повернув голову, Ли увидел огромного бритого амбала с улыбкой маньяка на лице, который стоял теперь с ним на одной ступеньке. Плечи амбала были настолько широки, что он выталкивал Ли в сторону.
– Что, нельзя пониже опуститься? Все же свободно! – нервно наехал Ли.
Амбал постоял пару секунд молча, все так же тупо улыбаясь, затем начал спускаться ниже.
«Что за люди!» – подумал Ли.
Он сошел с эскалатора и двинулся дальше по переходу.
Бесконечное множество людей. Сотни, тысячи, миллионы. Жуткая психоделическая возня глубоко под землей под бубняще-шаркающее звучание целеустремленных пассажиров. Ли спешил, расчищая себе путь правым плечом. «Осторожно двери закрываются, осторожно двери закрываются, осторожно двери закрываются». Поезд стремительно мчался, неся Ли в светлое будущее. На это сам Ли, по крайней мере, рассчитывал.
Нет, сейчас он не то, чтобы бежал прочь от своей жизни, пытался быстрее покинуть ее и начать новую. Но никакой цели он также не преследовал. Его жизнь была похожа на собаку, которая кусала его за одно место и не давала покоя. Все мотивы Ли были направлены на то, чтобы наконец обрести хоть какой-то баланс и спокойствие, чтобы не было в его жизни столько раздражения, неясности, сложностей и неопределенности, столько грусти и столько одиночества. Ли наивно полагал, что в другом месте все будет иначе, все плохое останется здесь, а все хорошее, наконец, встретит его со словами: «Ну где же так долго пропадал? Я тебя уже давно тут жду».
Конечно, Ли страдал и определенной долей неврастении, и обладал пестрым букетом психологических проблем. Как и все люди, он догадывался, что они у него есть, но, что это за проблемы, почему они вдруг возникли и откуда они растут, он понятия не имел. Ему казалось, что чей-то дурной глаз отметил его жизнь полосой… не то чтобы неудач, но каких-то невезений. Как он сам выражался: «Что-то не прет мне сегодня».
Ли рос без отца, его воспитывала любящая мать, которая, правда, любила сына как-то по-своему. Она считала, что детям необходимо давать свободу и никак не контролировать. Поэтому с ранних лет Ли был предоставлен сам себе, чему он был не особо рад: из-за отсутствия отца внимания матери ему не хватало еще больше. Поначалу он пытался намекнуть, что ему хотелось бы проводить с ней больше времени, но она, судя по всему, принимала его просьбы за детский каприз, каждый раз объясняя сыну, что он должен расти самостоятельным и самодостаточным. Поэтому у него не было выбора, кроме как быть предоставленным самому себе.
За свою не длинную жизнь Ли так и не встретил мужчины, чей образ вдохновил бы его, кому он захотел бы подражать. Он не представлял, каким хочет быть, каким надо быть и каким другие люди хотят, чтобы он был. Сам себя он представлял бесформенным куском пластилина, готовым по первому зову вылепиться во что угодно. Но зова все не было и не было. Ли ждал, ждал, ждал – и вот сегодня перестал ждать, предприняв попытку забросить себя в далекую, чарующую и волшебную неизвестность.
Наконец, свежий глоток воздуха после прелого запаха телесных испарений в железном контейнере метро – и в последний момент Ли успел запрыгнуть на ступеньку автобуса, который уже начал закрывать двери.
«Прочь из этого города! Хватит! Чего я тут добился? Работы нет, девушки нет, любви нет, денег… ну да, камень преткновения всех разумов планеты! Даже если сейчас они есть, завтра их уже не будет. Все в моей жизни непостоянно, ничего не задерживается, только я сам стою на месте и не двигаюсь. Так вот, сегодня – мой звездный день! Сегодня, наконец, гора сдвинется с места! И я на железных крыльях судьбы унесусь прочь от этой застоявшейся воды, в которой я уже практически захлебнулся. Да, пора сменить водичку. Ну что же так долго, сколько уже можно ехать? Метро пол жизни отняло, теперь этот автобус плетется, – я так никуда не успею».
Ли стоял, держась за поручень и переминался с ноги на ногу, неуверенно скользя взглядом по пассажирам. Иногда ему отвечали встречным вниманием, и тогда он отводил глаза. Ли спешил. Он хотел поскорее начать все сначала. Почему? Ну, вот так в жизни бывает. Иногда так чего-нибудь захочется, что нет сил удержать себя. Вот и Ли был такой – неудержимый. Он сейчас не смотрел на часы, понятия не имел, сколько времени и во сколько вылет, но был уверен, что сильно опаздывает, что не успеет, что самолет улетит без него, что судьба вновь его позабудет. Ли торопился на рейс! Ли не просто торопился, он так торопился на рейс, что, приехав в аэропорт, понял, что его вылет только завтра.
